[html]<div class="anketa">
<div id="info">
<blok>
<img src="https://i.imgur.com/DXkIZpY.gif">
<span>Jenna Ortega</span>
</blok>
<blok>
<name>Ханна-Мария Росс</name>
<date><z>Дата рождения: </z>07.07.2003</date>
<prof><z>род деятельности: </z>в прошлом студентка, ныне рабыня</prof>
<born><z>Место рождения: </z>США, Флорида, Майами</born>
<owl><z>связь с вами: </z>тг, лс</owl>
</blok>
</div>
<div id="bio">
<zag>Биография и характер</zag>
<text>
<strong style="color: #e3b447cc !important;font-family: playfair display sc;font-size: 15px;font-weight: 500;">ХАРАКТЕР</strong><br>
<u>ДО ПОТЕРИ ПАМЯТИ:</u><br>
Ханна является сложной натурой, сколь привлекательной внешне, столь же трудной в общении. Её характер складывался из противоречивых черт — уверенности, замешанной на капризности, интеллекта, покрытого надменностью, и тонкого, часто язвительного ума. Она не была простой избалованной девочкой, привыкшей получать всё, но и не стремилась оправдывать чьи-либо ожидания, кроме собственных.
С детства малышка воспринимала окружающий мир как территорию, которую нужно завоевать. Её прирождённая харизма сочеталась с жёстким и требовательным нравом, превращая её в лидера среди сверстников, а порой и среди взрослых. Ханна не терпела слабости — ни в себе, ни в других. Изгиб губ в презрительной улыбке и пронзительный взгляд, способный заставить других подчиниться её воле, стали её визитной карточкой.
<br><br>
Властная натура Ханны питалась её умением управлять людьми. Девушка всегда находила точные, порой жёсткие слова, чтобы подчинить себе окружение, а если слов было недостаточно, не гнушалась манипуляций. Её сила заключалась не только в финансовом влиянии семьи, но и в умении разгадывать людей, использовать их слабости, чтобы получить желаемое. Росс была уверена, что мир должен крутиться вокруг неё — и крутился, пока была такая возможность. Сама Ханна не боялась противостояния, наоборот, чем сильнее был противник, тем больше возбуждения вызывала у неё борьба.
<br><br>
Ханна обладательница острого ума, который, впрочем, был как оружие — режущим, причиняющим боль другим. Она ловко распоряжалась язвительными замечаниями, а её взгляд быстро замечал недостатки, которые она не стеснялась подчёркивать. Это делало её опасной для многих, особенно для тех, кто хотел с ней подружиться или понравиться ей. Она знала себе цену, и этим знанием умела подчеркивать свою особенность.
<br><br>
Её образ был целиком построен на уверенности и холодном расчёте, но в глубине души Ханна оставалась той маленькой девочкой, которой некогда потакали во всём. Желание быть важной, значимой для окружающих, сидело в ней острыми, рваными кусками, создавая мучительные внутренние конфликты. Её тянуло к людям, к их одобрению, вниманию, любви, но, в то же время, она ненавидела это чувство зависимости и могла отталкивать даже тех, кто был искренен с ней. Боль от возможного предательства или насмешек она прятала под слоем показного равнодушия и иронии, а в ответ на критику часто реагировала агрессивно, будто защищая себя от всего мира.
<br><br>
Несмотря на стервозность, Ханна была яркой и талантливой студенткой факультета информационных технологий. Её ум не был ограничен только социальной игрой: девушка обладала живым интересом к тому, что делала, глубоко погружаясь в задачи, которые требовали интеллектуального напряжения. Она обожала решать сложные проблемы, находить изощрённые решения, ведь это давало ей чувство превосходства. Преподаватели видели в ней потенциал и не раз отмечали её способности, но её характер, склонный к конфликтам и капризам, иногда мешал раскрыть талант полностью.
<br><br>
Несмотря на всю свою надменность и высокомерие, в душе Ханна отчаянно нуждалась в любви и принятии. Но вместо того чтобы открыто признаться в этом, она скрывала свои слабости за жесткостью, отталкивала людей, боясь стать уязвимой. На самом деле, ей было больно от того, что истинных друзей у неё не было, и часто, оставшись в одиночестве, она чувствовала себя забытой и покинутой, даже среди шумной толпы.
<br><br>
Будучи человеком, не терпящим слабости, Ханна относилась с презрением к тем, кто не мог постоять за себя. Она не понимала людей, которых называла "слабаками" и “чмошниками”, и никогда не жалела тех, кто, по её мнению, сам позволил собой помыкать. Её презрение к слабости и страсть к доминированию были настолько сильны, что иногда затмевали её разум, делая из неё хищника, который рвёт всех, кто встаёт на его пути. Слабость казалась ей болезнью, которую нужно искоренять — как в себе, так и в других.
<br><br>
Несмотря на все свои недостатки, Ханна обладала сильнейшей волей и решимостью. Она не могла допустить мысли о поражении и всегда находила силы двигаться вперёд, чего бы это ни стоило. В ней была эта редкая способность удерживать свою цель в поле зрения и стремиться к ней, не смотря ни на что, даже на свои ошибки. Упорство Ханны, амбиции и стремление быть лучшей отличали её от остальных, делая её способной достигать вершин в любой сфере.
<br><br><u>ПОСЛЕ ПОТЕРИ ПАМЯТИ:</u><br>
После потери памяти Ханна оказалась в ловушке новой, пугающей реальности. Теперь она не могла опереться на прежнюю уверенность и ресурсы, на которые когда-то полагалась, а вместо этого ощущала себя в мире одиночества и страха. Стремительная, блестящая жизнь, к которой она привыкла, исчезла, растворившись в пустоте, словно тень, которую невозможно схватить. Привилегии, деньги и связи, что когда-то давали ей ощущение неуязвимости, стали недоступны, а сама она теперь была лишь собственностью, живой вещью, проданной, словно новая игрушка. Даже это осознание было чуждым и страшным — ведь Ханна никак не могла понять, как оказалась в таком положении, и лишь глубинное, инстинктивное чувство подсказывало ей, что это чудовищно несправедливо.
<br><br>
Её прежняя жизнь казалась туманом, а за каждым поворотом ожидали чужие, властные взгляды, исподтишка наблюдающие за ней. Внезапная беспомощность была для Ханны равносильна потере самого себя, и из-за этого внутренняя борьба не отпускала её ни на минуту. Она старалась выглядеть тихой, мягкой, податливой и смиренной, но изредка чувство собственного достоинства и непокорности вырывалось наружу. Малышка не знала, как вернуть себе то, что потеряла, но подсознательно ощущала, что когда-нибудь память обязательно вернётся, напомнив ей, кто она такая на самом деле. В глубине души, несмотря на потерю всех воспоминаний, теплится решимость однажды всё вспомнить и вернуть себе своё. Вернуть себя.
<br><br>
И даже в этом пустом, неопределённом состоянии Ханна чувствовала странную уверенность в своих руках, в пальцах, которым не мешало отсутствие памяти. Она не могла объяснить, как, но стоило ей увидеть устройство или задуматься о программировании, как её мысли будто шли по знакомым дорожкам, что-то пробуждаясь на уровне инстинктов и воспоминаний тела. Её навыки, всё ещё оставались с ней, словно подсознательный ресурс, что был не подвластен потерям. Будто бы техника и программы были тем единственным мостом между её прошлым и этим пугающим настоящим, где единственной правдой оставалась её независимость и мастерство.
<br><br>
Теперь Ханна больше не знала, кем была, и с каждым днём это чувство пожирало её изнутри.
<br><br><br><strong style="color: #e3b447cc !important;font-family: playfair display sc;font-size: 15px;font-weight: 500;">БИОГРАФИЯ</strong><br>
Ханна всегда добивалась всего, что только могла пожелать. С самого детства она знала, как получать внимание, заботу, любовь. Родители, обожающие свою маленькую принцессу, ни разу не осмелились ей отказать, исполняя любой каприз. Они потакали желаниям дочери, забывая о строгости воспитания. Большие и выразительные, горящие требованием глазки, пухлые губы, которые так легко выдавали обиду и вызов — разве можно было сказать ей "нет"? Ещё ребёнком, едва научившись топать ножкой, она уже привыкла к тому, что мир должен подстраиваться под её желания.
<br><br>
В школе она быстро заняла позицию королевы, той самой девчонки, перед которой держали двери, а неудачники спасались бегством. Надменность, капризность и папины деньги создали вокруг неё защитный кокон. А уж если что-то шло не так, всегда были звонки отцу, шантаж, угрозы — методы не имели значения, главное, чтобы в итоге всё было по её хотению. Малышка Ханна всегда выходила сухой из воды, оставляя позади тех, кто был лишь пешками на её шахматной доске.
<br><br>
Но в старших классах этот идеальный мирок дал трещину. Те, кого она называла чмошниками, вдруг подняли головы. У её семьи вдруг начались проблемы посерьёзнее, чем неудачная прическа на очередном школьном фото. Родители разводились, а она, привыкшая к центральной роли, ощущала себя пустым местом. На привычные фокусы Ханны больше никто не обращал внимания, и даже её топанье ножкой не срабатывало. Последний удар пришёл, когда её отец привёл в дом молодую любовницу, а в школе свита, которой она командовала, вывернулась наизнанку. Старая подруга заняла её место, осмелившись назвать себя королевой. И вот настал вечер выпускного, а у неё не нашлось ни одного достойного спутника. Лучшие были заняты с пустышками, которых она презирала, а худшие… Худшие Ханну боялись и избегали. Сидя в углу, Ханна вытирала слёзы, понимая, как больно быть отвергнутой и никому не нужной.
После школы девушка понеслась по наклонной. Вечеринки, алкоголь, клубы, экстази — всё смешалось в безумном коктейле, заливая пустоту, которая разъедала её изнутри. Отец был занят новой семьёй, мать — своими делами. Она осталась одна, со старыми обидами и разрушающим чувством предательства и одиночества. От былой уверенности и пафоса остались лишь отголоски, да и то только в моменты веселья, когда иллюзия внимания создавалась за папины деньги.
<br><br>
Всё это закончилось, когда в один из её «вечеров свободы» явилась мачеха. Она пыталась что-то вдалбливать Ханне, но та только отмахнулась, с холодной усмешкой закатив глаза. Тогда мачеха взбесилась... Удар. Боль. Тьма. И тишина. Очнулась Ханна в больничной палате, глядя на пустую белую стену, а в карточке значилось чужое имя — «Джейн Доу». Ни воспоминаний, ни ответов, ни следа той Ханны, что знала, как получать всё, что хочет.
<br><br>
До потери памяти Ханна была студенткой факультета информационных технологий, и что бы там ни думали о её капризности, мозги у неё были. Она ловко разбиралась в программировании, решала задачи, которые другие считали неразрешимыми. Её считали талантливой, хотя Ханна всё равно оставалась той самой «сложной» девчонкой. Невозможно было представить, что эта стерва с железным характером когда-то могла бы стать специалистом высшего уровня. Но теперь… Теперь всё это казалось утерянным.
<br><br><br><hr>
Багамы были для Ханны чем-то вроде "глотка свободы" — недели, полной ночных тусовок, смеха до слёз и вечеринок до рассвета. Её "свобода" — это вечеринки в окружении беззаботной, шумной компании, когда каждый миг под кайфом и алкоголь лился рекой. Она наслаждалась ощущением полной независимости: отсутствие родительского контроля, ни звонков с требованиями объяснений, ни навязчивых вопросов. Хоть они и были тут же, на Багамах, все же Ханна отделилась от них, не желая портить свой отдых наездами со стороны мачехи. Она позволяла себе быть такой, какой какой хотела видеть себя — дерзкой, смелой, даже немного безрассудной.
<br><br>
По утрам её встречало солнце, ярко пробиваясь сквозь занавески, когда они с друзьями возвращались в бунгало, а ночи начинались новыми приключениями. Эта неделя была её глотком свободы, где никто не диктовал правил, и где она могла быть только собой, забыв о любых ограничениях. Эти дни прошли как в тумане, но именно в них она находила ту отдушину, которой ей всегда не хватало под пристальным взглядом мачехи.
<br><br>
Но, вернувшись в серую реальность, всё изменилось. В один из её «вечеров свободы» явилась мачеха. Она взорвалась гневом, яростно пытаясь вдалбливать в Ханну, как ей должно себя вести. Но та лишь отмахнулась, закатила глаза, бросив ей в лицо надменный взгляд, полный насмешки. Тогда всё переменилось… Вспышка ярости. Удар. Её собственный крик, боль, накрывшая холодом… и темнота.
<br><br>
Очнулась Ханна в холодной палате, окружённая стерильными белыми стенами и незнакомыми запахами антисептиков. Она уже не была той Ханной, которая знала, чего хочет и как этого добиваться. Врачебная карточка рядом с кроватью гласила «Джейн Доу». Её собственное имя исчезло, воспоминания улетучились, оставив лишь пустоту. Сквозь слабую головную боль она пыталась понять, где находится, но в голове было пусто, как будто кто-то выжег из памяти даже самые простые воспоминания. Она не могла вспомнить ни имени, ни причин, по которым оказалась здесь. Открыв глаза, Ханна услышала приглушённые голоса за дверью.
<br><br>
<u>— Что, не знает, кто она?</u> — пробормотал один из санитаров за пределами палаты.
<u>— Да уж… малышке ещё повезёт, если попадет к кому приличному. Говорят, там на молоденьких спрос.</u>
<br><br>
Эти слова неприятно кольнули её сознание, оставив горькое послевкусие страха, но Ханна не понимала, что они имели ввиду. Сердце забилось быстрее, ледяная волна ужаса пронзила её насквозь. Её хрупкое тело сжалось в попытке укрыться, спрятаться от этих пугающих, презрительных голосов. Ханна почувствовала, как во рту пересохло. Она пыталась понять, что значат все эти разговоры и почему сложилось ощущение, что вокруг неё плели какие-то отвратительные сети. Внезапное осознание собственной беспомощности и одиночества погружало её в отчаяние. Малышке казалось, что каждый шёпот за дверью был направлен на неё, что каждый взгляд персонала наполнялся презрением и даже ненавистью.
<br><br>
Всё изменилось в тот момент, когда дверь палаты с глухим стуком открылась, и внутрь вошли незнакомые люди. Высокие, угрюмые, с закрытыми лицами, в грубых, пропахших сигаретным дымом одеждах, они смотрели на неё, словно на товар, не обмолвившись ни словом. Один из них, почти не глядя ей в глаза, а затем поднял Ханну с больничной койки. Паника ударила в грудь, дыхание стало учащенным и рваным, но сил сопротивляться под седативными не было. Ханна пыталась что-то сказать, спросить, но они не отвечали, только несли её к выходу, даже не дав толком прийти в себя.
<br><br>
На улице её встретил прохладный морской воздух, пахнущий солью и свободой, которая сейчас казалась ей недосягаемой мечтой. Люди, сопровождающие её, оказались рейдерами — мрачными, жестокими, как будто сделанными из металла и гнили, без единой тени жалости в глазах. Они не скрывали своего раздражения, переговариваясь грубыми, хриплыми голосами, обрывая любые её вопросы резкими приказами заткнуться. Попытка вырваться, убежать или хотя бы попросить о помощи казалась бессмысленной — её хватка была слишком слабой, сопротивление — тщетным, и Ханна быстро поняла, что с каждым шагом она всё дальше отступает в пучину неизвестности.
<br><br>
Переправка на Архипелаг Эль Тропикано, в Солар-Сити, запомнилась ей как кошмар наяву. Волны вздымались вокруг корабля, разбиваясь о стальные борта, но для неё это было лишь напоминанием о невозможности побега. Ощущение, что она больше не принадлежит себе, что её жизнь теперь находится во власти чужих, чуждых ей людей, убивало остатки надежды. Окружающие, обветренные лица с колючими взглядами говорили лишь одно — никто здесь не придёт ей на помощь.
<br><br>
Когда судно наконец прибыло к пункту назначения, её вывели из тёмного трюма и под конвоем отвезли к месту, где собирались торговцы и потенциальные покупатели рабынь. Это был аукцион — слишком яркий, шумный, на фоне которого её внутренний мир кричал от ужаса. Её выставили на подиум, перед глазами расплывались лица, искажённые жадностью и любопытством. В толпе кто-то выкрикивал цену, кто-то насмешливо прищуривался, оценивая её, как оценивают красивую вещь, и в этом моменте Ханна ощущала себя никем, беспомощной и одинокой в холодном свете прожекторов.
<br><br>
Когда голос озвучил последнюю ставку, Ханна замера и время словно застыло в воздухе. Девушка почувствовала, как холод ужаса наполняет её грудь: её купили. Она теперь принадлежала этому человеку, молодому, с внешностью, казалось бы, безобидного парня, который мог бы вызвать доверие... если бы не его пустая ухмылка, скрытая под маской заботливости. Страх, затопивший сознание, стал почти осязаемым, когда он, её «покупатель», неторопливо направился к ней.
<br><br>
Каждый его шаг будто пригвождал девушку к месту, её тело сковал ледяной ужас. Все, что происходило казалось нереальным, абсурдным — она ведь не могла принадлежать кому-то. Быть чьей-то собственностью. Мысль, что её жизнь, её свобода, её будущее теперь в чужих руках, разрывала изнутри. Это слово, «рабыня», обжигало, как каленое железо, и её пальцы судорожно сжались, пока её взгляд отчаянно искал возможность укрыться, сбежать от его приближающегося силуэта. <br><br>
Когда он подошел достаточно близко, чтобы Ханна могла почувствовать его присутствие, молодой мужчина взглянул на неё с едва скрываемым удовольствием, его улыбка вновь возникла на губах, теперь чуть более довольная. Он произнёс с нарочитой мягкостью:<br><br>
<u>— Ты в безопасности. Я ведь знаю тебя, а ты меня, и теперь ты снова рядом со мной. Разве это не прекрасно?</u>
<br><br>
Его голос был как лед — тёплые интонации не скрывали в нём какого-то холодного внутреннего холода, от которого по коже пробежали мурашки. И что-то в этом обещании, в его словах о «заботе», вызывало лишь отвращение и страх. Ханне хотелось отстраниться, сбежать, но руки не поднимались, а взгляд скользнул вниз, когда он подошел ещё ближе. Кажется, она сдалась…
</text>
<br>
<iframe frameborder="0" allow="clipboard-write" style="border:none;width:100%;height:100px;" width="100%" height="100" src="https://music.yandex.ru/iframe/track/45856349/6176278">Слушайте <a href='https://music.yandex.ru/album/6176278/track/45856349'>Bazooka</a> — <a href='https://music.yandex.ru/artist/422993'>Nephew</a> на Яндекс Музыке</iframe>
</div>
</div>
[/html]
Отредактировано Hanna Ross (Вчера 14:52:56)